170Взгляды
— «Химки» набрали потрясающий ход. Не обидно, что именно сейчас чемпионат уходит на зимнюю паузу?
— Нет, не обидно. Да, команда сейчас на ходу, но кто сказал, что после перерыва не будет лучше? Считаю, что пауза сейчас важна и должна пойти нам на пользу. У нас получился очень тяжелый отрезок с учетом старта чемпионата. Необходимо восстановить силы.
— Как проведете отпуск?
— Отпуск решил провести дома с близкими — в Костроме. Никуда не полечу. Конечно, нельзя расслабляться, думаю, что после Нового года начну уже активно поддерживать форму, готовиться к сборам и к сезону.
— Вы забивали голы в последних четырех своих играх. С чем связываете?
— Это было очень нужно команде. Плюс раньше реже попадал в состав, а теперь выхожу в основе регулярно. Безусловно, в этом есть заслуга всего тренерского штаба. И я бы не смог добиться такого результата без партнеров. И давайте скажем, что у меня в 30 лет началась вторая молодость.
— Почему вы не проходили в составе при Дмитрии Гунько?
— Это было решение тренера. Сейчас не хочу копаться в прошлом, это было и прошло.
— Есть мнение, что Гунько, имея в составе Мирзова и Глушакова, показывал бы такой же результат. Согласны?
— Не стал бы категорически утверждать, что лишь в двух футболистах все дело и на них зациклен весь результат. Просто после прихода Игоря Геннадьевича Черевченко команда стала играть по-другому. Понятно, что заслуга новых игроков большая, они здорово вписались в коллектив, но в принципе наш футбол изменился.
— Что не получилось у Гунько?
— Побеждать. Были хорошие матчи, но не хватало фарта в разные моменты. Мы точно не были «пленными» на этой «войне». Но в какой-то момент подводила реализация, отсюда и результат.
— Чувствуется, что вы все-таки обижены на Дмитрия Ивановича?
— Ни в коем случае. Никакой обиды быть не может, это футбол. Но, безусловно, его решения оставлять меня в запасе вызывали именно спортивную злость, которая заставляла работать еще сильнее.
— Что изменил Игорь Черевченко?
— Во-первых, пришли новые футболисты. Во-вторых, немного изменилась схема и тактика. В-третьих, требования к игрокам стали другими. Каждый на поле знает, что он делает. В-четвертых, мы раскрепостились. Каждый из нас благодаря общению с новым тренерским штабом поверил в то, что он не хуже, а в чем-то даже лучше своих соперников. Ушли скованность и мандраж. Любому футболисту важно, чтобы тренер верил лично в него. До игры и в перерыве матча тренерский штаб находит нужные слова. В-пятых, на тренировках появился юмор. Причем позитив исходит не только от Игоря Геннадьевича, а от всего тренерского штаба. Все шутки уместные и своевременные, что позволяет сохранять позитивное настроение.
— Вам не удалось закрепиться в РПЛ в юном возрасте. Чего у вас не было тогда, что есть сейчас?
— Банального опыта. Когда попал в «Анжи», мне было 20 лет. Тогда относился к футболу, как будто он будет в моей жизни всегда. Как будто играть за команду высшей лиги — данность. Понимал, что у меня есть качества, которые позволяют выступать среди лучших. Считал, что мне этого будет достаточно. Зачем развивать то, что и так есть? Но карьера дала по голове, я попал в ФНЛ. Думал, что это ненадолго. Быстро вернусь в элиту. Но ФНЛ — также очень тяжелая лига, в которой выступают хорошие футболисты. Это я сейчас так говорю. На тот момент думал совсем по-другому. Спустя пару лет осознал, что надо вести себя иначе, надо менять отношение к тренировкам, к жизни. Вроде начал играть неплохо, было несколько вариантов из РПЛ. Но руководители клубов не договорились. К сожалению, когда все зависело от меня, я шансом не воспользовался. А потом уже другие люди решали мою судьбу. Слава Богу, что спустя 10 лет получилось вернуться в РПЛ.
В «Томске» в 2018 году провел неплохой сезон, были слухи, что меня могут забрать, но до конкретики так и не дошло. Понял, что единственный шанс — выйти вместе с клубом в РПЛ. Чтобы тебя забрали из ФНЛ в РПЛ, желательно чтобы ты был игроком до 25 лет. Без связей просто так тяжело пробиться наверх. Точнее все должно сложиться идеально. Тебя хочет тренер, ты здорово себя проявляешь в ФНЛ, плюс есть люди, которые помогут осуществить сделку, договориться. Если эти три фактора хотя бы где-то просядут, то тяжело только за счет собственного результата и игры попасть в РПЛ.
— Сейчас у вас, тьфу-тьфу, все хорошо. В начале сезона не было мыслей, мол, вы 10 лет шли к РПЛ, наконец-то достигли цели, но все равно смотрите футбол со скамейки запасных?
— Конечно, было очень некомфортно. Были моменты, когда понимал, что 100 процентов даже со скамейки запасных могу помочь команде. Но все равно не получал шанса. Был зол на себя, на окружающих. Психологически ситуация очень давила. Помогали друзья, семья. В команде ребята поддерживали, за что им очень благодарен. Повезло, что удалось справиться со стрессом. Ни разу не сорвался, не нагрубил, не довел дело до конфликта. Но было тяжело, как и всему коллективу.
— Вас же поставили сначала на левый фланг обороны. По сути, затыкали дыры.
— Это не моя позиция. Но если тренер требует, не могу сказать, что не хочу тут играть.
— Почему?
— Что за вопрос?! Даже в мыслях у футболиста не может быть фразы: «Я не справлюсь!» Понятно, что мои качества позволяют мне лучше проявлять себя в атаке, но бывают разные ситуации, приходится играть. Хотя ближе к чужим воротам, безусловно, чувствую себя намного комфортнее.
— Обе ваши игры на левом фланге в обороне получились неудачными. Поэтому вас посадили на скамейку запасных?
— У всей команды, к сожалению, они получились неудачными. Этот вопрос надо задавать тренеру. И еще один: если я был не так хорош, почему тренер не использовал меня на моей привычной позиции?
— Может, потому что вы открыто поддержали Сергея Юрана во время его конфликта с руководством. Вам все позволено?
— Да что вы! Думаю, это исключено. Что касается публичных высказываний… Не то чтобы я занимал чью-то сторону. Да и не было такого, что нам запрещали говорить о своей позиции по поводу выхода в РПЛ. От своих слов не отказываюсь. Как и все ребята, хотел выйти в РПЛ, и лишь об этом мы говорили. Не лезли в отношения тренера и руководства. Так что не вижу в этом какого-то политического подтекста. Его не может здесь быть.
— Обидно, что Сергей Николаевич ушел?
— У нас сложились очень хорошие отношения. Но в футболе так часто бывает. Хотя у нас за два года сменилось пять тренеров… Что сейчас говорить об этом. С одной стороны, команда давала результат. С другой, никто не знает, как бы сложилось, если бы Юран остался. Сейчас все хорошо, возможно, останься Сергей Николаевич, с самого начала все было хорошо. В футболе все быстро меняется, так что уже об этом не думаю.
«В ночных клубах предлагали наркотики»
— Как с аэрофобией вы играли в «Енисее»?
— Как-то справлялся. Чем больше летаешь, тем проще. Привыкаешь. Слава Богу, не трясусь весь полет. Есть переживания при взлете, во время посадки и при сильном ветре. А когда нормально летишь, то все хорошо.
— В «Енисее» вас тренировал Андрей Тихонов. Какой он тренер?
— Он пропагандировал спартаковский футбол. Игра низом, контроль мяча. Наверное, к сожалению, не вписывался в его схему. Но как тренер, уверен, он еще себя проявит.
— Вы когда-то просили из-за аэрофобии поехать на игру на машине, как это делал Деннис Бергкамп?
— Однажды, но не потому что боялся лететь. При Талалаеве в «Волге» мы играли последнюю игру сезона с «Сахалином» в Москве. Попросил Андрея Викторовича отпустить меня заранее на машине, чтобы потом не возвращаться обратно в Нижний Новгород, а из столицы сразу поехать домой. Он разрешил, но я должен был взять с собой напарника, на всякий случай. Андрей Козлов согласился составить мне компанию. Хотя это нарушало тренировочный процесс, могли бы и не отпустить.
— Вы называли Андрея Талалаева требовательным и импульсивным. Когда он тренировал вас в молодежке, был таким же? Психологически такая манера поведения не подавляла еще неокрепший юношеский организм?
— Он также «взрывался», если что-то не получалось. Лично на меня это действовало положительно. Забивал, был мотивирован. Кого-то, конечно, выбивало из колеи. Многие не выдерживали. Считаю, что тренер к каждому должен находить подход. На меня в 18 лет надо было наорать, чтобы я завелся. Другим ребятам сказать, ничего страшного, чтобы они почувствовали уверенность.
— Во времена вашей юности из Костромы можно было выбраться только через спорт?
— Нет, конечно! Спорт в любом случае помогает тебе выбиться в люди. Но у нас и образование было хорошим, даже тогда. Работало несколько институтов. Просто, как и в любом городе были районы, где многие ребята занимались ерундой. Старался с такими не общаться, хотя, когда в твоем подъезде употребляют наркотики, сложно не общаться и не видеть этого.
— Вам когда-нибудь их предлагали?
— Мол, на — попробуй, нет. Знали, что я спортсмен, плюс оберегали старшие ребята. Предлагали в ночных клубах в юности, когда я уже играл за профессиональную команду. Всегда отказывался. Понятно, что никто меня не заставлял, просто могли подойти, предложить. Мимолетные моменты, на них особо внимания и не обращал. Как будто это была само собой разумеющаяся вещь на тот момент. Мне никогда не хотелось попробовать чего-то подобного.
— Вы рассказывали, как Бухаров понтонулся перед вами новой машиной. Вы когда-нибудь понтовались?
— Заскоки были лишь в 15 лет. Начал тренироваться с основой «Шинника». Мне выдали экипировку. Чувствовал себя очень крутым. В тот день считал, что мне все позволено. Опоздал на урок, сел на заднюю парту и демонстративно начал читать спортивную газету. Мол, мне на ваше образование наплевать. Я игрок основы «Шинника»! Учительница меня не выгнала, рассказала директору, директор — папе. Отец очень доходчиво объяснил, что так делать больше не надо. Желание кидать понты сразу отпало и больше не появлялось.
— Ваша фраза — «В молодости в голове были опилки». Видите эти «опилки» в головах нынешней молодежи?
— К сожалению, да. Возможно, они немного другой породы дерева, но в целом похожи.
— Лечите их как-то?
— Стараюсь, разговариваю.
— Вы рассказывали, как Роберто Карлос остро переживал, когда в него на игре кинули банан. Вы понимаете игрока «Истанбула», который обиделся на арбитра, или Тедеско, который обиделся на Бородина?
— Мне бы не очень хотелось комментировать эти события, потому что все, что я знаю о них — информация от третьих лиц из прессы. Это было бы не совсем корректно. Отвечу так: к соперникам, как и к партнерам по команде и другим участникам матча, необходимо относиться с уважением.
— Понимаете ребят из «Тамбова», которые бойкотировали матчи?
— Любой труд должен быть оплачен. Не важно, что человек делает. Парней понимаю и сочувствую им. Сам был в такой ситуации в «Волге». Нас кормили обещаниями, даже выдали каждому какую-то бумагу с обязательствами погасить долг, а потом просто закрыли клуб и сказали до свидания. У меня до сих пор это бумага лежит. Должны премиальные за весь сезон. Мы губим свое здоровье, испытываем постоянный стресс. Каждая игра — эмоциональный срыв. Каждая тренировка — сокращение волокон в организме, не дай Бог травму еще получишь.
К сожалению, мы тогда в «Волге» поверили руководству и не стали бойкотировать встречи. Когда получили на руки бумагу, на которой было написано, что руководство области обязуется погасить долги, посчитали, что юридически мы защищены. Наивные… Наверное, также надо было бойкотировать, бить в набат, трубить во всеуслышание. Тогда что-то бы сдвинулось с мертвой точки. Так что, возможно, парни правы.
Источник:news.sportbox.ru
