182Взгляды
В воскресенье, 12 декабря, на фестивале “Сталкер” был показан новый фильм Веры Сторожевой “Мария. Спасти Москву”. В год 80-летия героической битвы под Москвой известный режиссер сняла фильм, в основе которого лежит легенда. О том, как тяжелой поздней осенью 1941-го растерянный Сталин, не знавший, оставлять ли ему Москву или оставаться в ней, встретился с блаженной Матроной Московской, слепой старицей, принимавшей верующих. И услышал от нее пророчество о победе: красный петух заклюет черного.
В фильме к пророчеству Матроны прибавилось еще одно условие вождю от святой: перестать гнать Церковь и облететь Москву на самолете с образом Пресвятой Богородицы – Тихвинской иконой (история, тоже пока существующая в виде легенды).
Почитая и Тихвинскую икону, и св. Матрону Московскую, я все-таки принадлежу к той части верующих, которая не склонна верить в ее встречу с генералиссимусом. Мое чувство истории и знания о ней делают эти события маловероятными. Если окажусь неправа и легенды найдут подтверждения, покаюсь в своем неверии, но пока так.
Поэтому экранизация полувыдумки меня удручала. Сталина, чья санкция лагерей и казней десятков тысяч священников несомненна, делаем собеседником святых? И активно поддерживаем склонность некоторых верующих к неофитско-фантазийному типу сознания? Которое кончается как минимум страшным дурновкусием представлений, а как максимум мелкими расколами, карикатурно-смелыми анафемами священноначалию и чествованиями никому неведомых пока царей.
Но кино не обязательно основывается на архивах, и легенды для его создателей, в общем, наилучший материал. То, чем они дышат, похоже на один воздух с поэтами и художниками.
Сделал же Александр Прошкин свой отмеченный на фестивалях фильм "Чудо" на до сих пор неразгаданном феномене "Зоиного стояния" в Самаре.
Легенды, особенно христианские, для создателей кино, в общем, наилучший материал
Исходя из этой смеси приятия и неприятия исходного события, я и начала смотреть фильм.
Девушка Мария, истово служащая родине в НКВД (Мария Луговая), без лишней рефлексии готова пристрелить мародеров, забравшихся во время бомбежки в общежитие (почти по-тарантиновски не задаваясь вопросом о ценности жизни и смерти). По заданию начальства, не обращая внимания на очередь, она бесцеремонно заходит к блаженной старице, слышит от нее что-то о себе, не придает этому значения, доносит сведения на старицу не такому жестяному и идеологически одномерному, как она, начальнику (замечательный Сергей Пускепалис) и неожиданно получает от него ошеломляющий приказ. Вернуться с группой диверсантов в занятый немцами родной подмосковный город, взять из церкви одну нужную икону и принести ее в Москву. Приказ есть приказ, тем более со ссылкой на самый верх.
Но дело тут не только в лихо закрученном сюжете, из таких, что не отпустит даже искушенного зрителя. И даже не в удачном художественном погружении в другое (на самом деле великое для нас) время с кучей новых убедительный деталей, как будто режиссер сходила в музей обороны Москвы и внимательно изучила 1941 год по фотографиям Бориса Вдовенко. И даже не в иногда тарантиновской скорости и безапелляционности героев и их действий.
Важнее то, что автор фильма показала в сделанной для современного молодого зрителя, остро закрученной, ни на секунду не останавливающейся, похожей на квест истории метаморфозу человека. Мы увидели, как на нем лопается идеологическая скорлупа и как в вылупившемся из скорлупы собственно человеке рождается сердце. И в этом главный смысл и содержание фильма. За которые можно если не все, то многое простить. И не стопроцентную убедительность игры, и не совсем удачную подобранность некоторых актеров. И иногда неоправданно торопящийся сюжет (почему, когда второй главный герой фильма гибнет, первый убегает, не моргнув, как в игре "Форд Бойярд"?), и отсутствие пауз и молчания, без которого вроде бы не бывает хорошего кино. И то, что мы видели очень хорошее кино о войне, да хоть ту же "Проверку на дорогах" Алексея Германа-старшего, с которой обречены сравнивать все новое (и, как правило, не в пользу этого нового).
Мы настолько отвыкли ждать и находить в художественном произведении внутреннюю перемену человека, его развитие, его метаморфозу, что за одну, в общем, удачную попытку это показать Сторожевой можно многое простить. А кроме этой попытки в фильме еще есть спор двух героев – нового советского, схематично и фанатично (по Павлику Морозову) отрекшегося от старой жизни и собственного отца человека и столь же нового советского, но не выдержавшего этой жестокой, убийственной, расстрельной новизны и отрекшегося от нее героя. Мы очень поторопились все решить с темой сталинского времени, "карикатурным" взглядом на него закрыли трагедию, возможность изжить ее, поняв. И записным критикам, будь добр, подай теперь готовый, устраивающий их ответ. А Сторожева выбрала заново поставленный вопрос. И образ Сталина у нее отнюдь не геройский (жалкий, в чем-то безобразный, с этим своим усохшим недоразвитым кулачком), а образ его системы тем более.
В фильме, конечно, есть что-то хоть и по-русски, но тарантинистое, но пойди разбери, как разговаривать с людьми этого времени о той войне. Может быть, уже и никак – без элементов Тарантино-языка.
Образ блаженной Матроны, наверное, звездный час Ольги Лапшиной, замечательно игравшей до этого в нерасхожих кино- и театральных постановках Владимира Мирзоева. Святость ей показать не удалось (но святость обычно и не удается показать в кино), но, в общем, она рассказала о блаженной Матроне не на воляпюке, а на убедительном все-таки актерском языке.
Что же касается победы под Москвой, то никто, будучи в здравом уме, не отменит ни подвига 28 панфиловцев, ни героическую гибель подольских курсантов, ни "Вяземский котел", ни Зою Космодемьянскую, ни сотни тысяч жизней, оборвавшихся на этом рубеже, ни стожильное напряжение рабочих на военных заводах на Урале и за Уралом… Никто не отменит и не скажет, да на самом деле это св. Матрона Сталину нечто сказала и с иконой на самолете облетели столицу – вот и все. Никто из адекватных людей не позволит себе столь шокирующую редукцию, превращающую героический подвиг миллионов людей в похожее на фокус "действие свыше".
Но, дорогие читатели, никто ведь и не скажет, сложив все усилия, всю пролитую кровь, весь гений полководцев, все расчеты стратегов, всю солдатскую службу, все танки, валенки, жестокие морозы: ну вот вам и исчерпывающий ответ на вопрос о Победе. Нет, в этом, и сквозь все это для верующего человека – Бог. А для неверующих только дураками навсегда исключаемая мистика, иррациональное. Не бывает без этого жизни, а тем более войны.
Бог – это не явленное в издержках тоталитарного сознания кем-то наскоро придуманное все замещающее и похожее на магический фокус чудо. Он скорее в образе живого зерна, из которого все лучшее и спасительное произрастает, не перечеркивая усилия человеческие, а вдохновляя и освящая их. И "устрояя" сердце человека.
И будем благодарны попыткам создателей фильма пройти "путем зерна".
Источник:rg.ru
