219Взгляды
– Где сейчас находитесь?
– Остался в Екатеринбурге. Побоялся ехать домой, так как к 1 мая мог не успеть вернуться. Плюс у меня была травма, и в Екатеринбурге проще восстанавливаться, проходить обследование.
– Вы получили повреждение в товарищеской встрече против «Арарата» на сборах еще в феврале. В СМИ была информация, что период восстановления займет неделю. Но…
– Повредил сухожилие, а это очень хитрая ткань. На Кипре мне сделали МРТ, но качество снимка оставляло желать лучшего. Врач из Екатеринбурга сказал, что нужен максимум месяц, чтобы полностью восстановиться. Отправили снимок в Германию, там подтвердили срок. Начал тренировки через две недели, так как чувствовал себя хорошо. Хотелось подготовиться к матчу с «Сочи». Вроде боли не чувствовал, точнее она была совсем небольшая. Думал, что с помощью тренировок закачаю связки и мышцы, а в игровых упражнениях буду использовать левую ногу. Через месяц после травмы сделал еще одно МРТ, оказалось, что стало только хуже. В Екатеринбурге мне даже сказали, что нужна операция. Был в шоке. Хорошо, что в Германии встречались с подобными повреждениями, посоветовали месяц вообще ничего не делать, и тогда должно “само рассосаться”. Недавно прошел повторное обследование – теперь вроде все в порядке. Осталось получить подтверждение из Германии, и смогу наконец-то начать тренироваться пока по индивидуальному плану.
– Почему не полетели в Германию?
– В Европе уже начались проблемы с коронавирусом, и мне сказали, что могу обратно не прилететь. Пришлось бы месяц сидеть за границей. Меня это не устраивало.
– Потому в марте у нас и не состоялось запланированное интервью?
– Именно. В тот день, когда мы должны были созвониться, как раз сделал повторное МРТ, и узнал, что стало хуже. Очень злился на себя. Думал, зачем поторопился, мог ведь нормально восстановиться, и через месяц уже был бы в строю. Настроения вообще не было.
– В команде знали, что вы играете через боль?
– Да, но в целом, повторюсь, чувствовал себя нормально. В принципе и сейчас могу тренироваться. Просто врач из Германии сказал, что любое резкое движение может откатить период восстановления назад. На этот раз уже не рискую. Надеюсь, что со дня на день мне разрешат тренироваться, буду постепенно приходить в форму. Купил себе велотренажер, гантели.
– Получается пауза из-за коронавируса пошла вам на пользу?
– Как и всем ребятам у кого были травмы. Но столько людей погибает в мире. Жизнь как будто остановилась. Лучше бы ничего этого не было, чемпионат продолжался, а я бы потерпел. Был бы рад, если бы команда играла, а в мире было спокойно. Хотя нельзя отрицать, что теперь точно успею восстановиться к возобновлению турнира. Буду в равных условиях с остальными ребятами, которые, по сути, также ничем не занимаются.
– Как дела в Армении?
– Намного хуже, чем в Екатеринбурге. Там закрыли все что можно. Люди могу выходить только в магазин и обратно минут на 20 максимум, и то они должны об этом предупреждать, а с собой иметь разрешение на выход. Мои друзья-футболисты сильно страдают. На самом деле для такой страны как Армения статистика пугающая. Все очень плохо. Слава Богу, у меня из знакомых никто не заразился. Хорошо, что в Екатеринбурге более-менее все спокойно. Можно погулять, если надо. Хотя мы все равно стараемся сидеть дома.
– Как коротаете время?
– Набрал вес. Сверху упали килограмма три. Выхожу только за продуктами, а тренироваться пока даже дома нельзя. Очень рад, что совсем немного прибавил в такой ситуации. Быстро сброшу, когда начну делать упражнения. Последние полгода практически не видел семью. Во время паузы в РПЛ ездил в сборную, потом сборы, переезды. Так что сейчас получаю огромное наслаждение от того, что могу провести время с дочкой и женой. Не ощущаю сильной тоски или эмоциональной тяжести от сидения дома. Смотрим кино, общаемся. Хотя раньше каждый вечер выходили гулять, сильно не страдаем от нехватки пространства.
– В «Урале» сократили зарплату?
– Обсуждаем сейчас этот вопрос. Если будет нужно, то готов к урезанию.
– Сезон возобновится?
– Думаю, что да. Скорее всего летом, правда вряд ли в июне. Успею к началу сборов восстановиться, чему очень рад. С другой стороны, это в Екатеринбурге все спокойно. Знакомые рассказывают, что в Москве творятся жесткие вещи.
«Мхитаряну сейчас очень трудно в Италии»
– Уже отошли от матча с итальянцами, который сборная Армении проиграла со счетом 1:9?
– Конечно! Тогда был очень зол на себя, на слова тренера. Так от него и не услышал внятного ответа по поводу всей ситуации после матча с итальянцами. Вряд ли смогу когда-то забыть этот матч, но эмоции, конечно, остыли. В команду пришел новый тренер. Судя по википедии, Хоакин Капаррос – хороший специалист, хотя лично с ним не знаком.
– Гибралтару было проигрывать не так обидно?
– У нас было 32 удара по воротам соперника, 18 из них в створ. Нам же единственный гол забили только с пенальти. Помню, как в команде после этой встречи надо мной решили подшутить. Тогда мяч в наши ворота забил человек по фамилии Чиполино. Конечно, моих партнеров по команде это еще больше рассмешило и дало поводов для троллинга. Был в команде такой грузин по фамилии Чантурия. Он на моем шкафчике написал вместо моего имени фамилию Чиполино. Все посмеялись, я тоже. В принципе не обиделся. Пошутили и ладно.
А вот после поражения от Италии ко мне было опасно подходить. Ребята это понимали, поэтому никаких подколов не было. Никогда не испытывал столько негативных эмоций. Несколько дней ни с кем не разговаривал. Прилетел на Кипр, где команда готовилась к «Спартаку». Ходил на тренировки и обратно в номер. Потом меня вызвал к себе Дмитрий Парфенов. Сказал, что у нас важная игра со «Спартаком». В таком состоянии, которое было у меня, играть нельзя. Пора отпустить ситуацию и идти дальше. Его слова подействовали, немного пришел в себя.
– Сложно выиграть у Мхитаряна битву за звание лучшего игрока Армении?
– Практически невозможно. В 2017 году получилось занять третье место. Защитнику в принципе трудно соперничать с атакующими футболистами, которые всегда на виду. Рад, что у нас есть такой игрок. Пусть он почаще забивает голы, сборная побеждает, а народ празднует. Конечно, тогда обрадовался третьему месту. Хотя всегда хочется быть первым. Но при играющем Мхитаряне сложно этого добиться.
– Генрих сейчас в Италии. Как у него дела?
– Совсем плохо. Люди в Европе сидят по домам, вообще никуда не выходят. Ему очень тяжело. Генрих хотел улететь домой, но клуб его не отпустил.
«Дочка должна прийти на стадион, тогда обязательно забью»
– Президент «Урала» Григорий Иванов очень жестко высказался в конце прошлого сезона по поводу большого количества пропущенных мячей. Особенно ему не нравилось, что команда много пропускает на первых минутах.
– Это проблема. Мы о ней знаем и стараемся исправлять. После каждой игры разбираем моменты. Понятно, что мне как защитнику очень обидно пропускать мячи, так как в основном все винят либо голкиперов, либо футболистов обороны. Но пропущенный гол – не всегда вина только защитников. Во время паузы есть время подумать над тем, почему мы так много пропускаем. При этом не обращаем внимания на время забитого мяча. Надо просто меньше пропускать. Нет разницы, в какой период встречи тебе забили гол.
– Григорий Иванов после поражения от «Сочи» жестко раскритиковал игру защитников. На вас он часто обращает свой гнев?
– Конечно, высказывает свое недовольство. Григорий Викторович – эмоциональный человек. Он всегда говорит то, что думает. Может в перерыве зайти в раздевалку и повысить голос. Мы привыкли к его эмоциям, но на следующей день все спокойно. Нельзя винить одного или двух человек в поражении, проигрывает и выигрывает вся команда.
– Действительно ли отмена кубкового матча повлияла на результат встречи с «Сочи»?
– Без сомнений. Кто-то может подумать, что тут такого. Ну, не сыграли… Но для нашей команды кубок – очень важный турнир. Пацаны настраиваются на каждую встречу. А тут матч отменили, эмоции сразу ушли. Надо лететь в «Сочи», там готовиться два дня. Снова искать мотивацию. Трудно переключиться. Так бы провели встречу, не важно выиграли или проиграли, но эмоции бы выплеснули, и начали копить новые. Не считаю, что мы слабее «Сочи», но в тот день мы в первую очередь уступили сопернику психологически.
– Тренер «Урала» Юрий Ковтун сказал, что по манере игры вы похожи на него. Это комплимент?
– Думаю, что да. Все-таки Юрий Михайлович играл за сборную, а это знак качества. Он хороший человек и тренер. Всегда действовал в жесткой манере, когда был действующим футболистом. В его время многие так играли, видимо я такой же жесткий.
– Многие вас критиковали по ходу этого сезона. Как сами себя оцениваете?
– Мне важно, что обо мне думает тренер. Да и сам знаю, когда сыграл хорошо, а когда плохо. Остальные мнения мне не интересны. Наверное, раз много пропустили, не могу быть собой доволен. Но повторюсь, не всегда пропущенные голы случаются только из-за ошибок защитников.
– В Екатеринбурге есть армянская диаспора?
– Где ее нет? Встречался один раз с ее представителями. Очень хорошо посидели. Мне сказали, если нужна хоть какая-то помощь, могу обращаться в любое время. На Урале у меня точно есть персональные болельщики.
– 7 августа 2017 года вы подарили гол своей маме. 13 ноября – своей жене. Остались еще женщины, с кем хотели бы разделить радостные эмоции?
– Не так часто забиваю. Вначале надо реализовать какой-то момент, а уж кому сделать подарок, всегда найдется. Например, у меня растет дочка. Я же не просто так посвятил голы своим любимым женщинам. В августе моя мама приехала погостить к сестре в Краснодар, и так случилось, что мы как раз там играли выездной матч. Мама впервые наблюдала за мной со стадиона, и я сразу забил. В ноябре отличился в составе сборной Армении в домашней встрече. Тогда в Армению вместе со мной поехала жена, которая до этого ни разу не смотрела матчи сборной вживую. И я снова забил. Совпадение? Не думаю. Сейчас жена не пропускает ни одного домашнего матча «Урала». Но, видимо, это работает только один раз. Дочка должна прийти на стадион, тогда обязательно забью.
«В Иране местные футболисты пытались меня дискредитировать»
– Трехкратный чемпион Армении и пятикратный обладатель кубка Армении – круто?
– Даже очень. Без разницы в какой стране ты добиваешься успеха. Когда только начинал играть в главной команде «Пюника», у нас был очень сильный чемпионат. Но команда все равно каждый год что-то выигрывала. С другой стороны, очень круто – когда ты 10 лет подряд признаешься лучшим игроком Армении.
– Вы проходили сборы в «Кельне», «Актобе» и «Ростове». Трижды вам отказывали. Было обидно?
– Реально не прошел просмотр только в Казахстане. Сказали, что не подхожу. Может и к лучшему, а то играл бы сейчас там до сих пор. В Германии и России мною были довольны, но клубы не договорились. С «Ростовом» вообще забавно получилось. Меня пригласили на второй сбор. Агент сказал, что обо всем договорился, подписываем контракт. Вечером он должен был прислать билеты, но вместо этого сообщил, что владелец «Пюника» заблокировал переход.
– В итоге вы оказались в Иране. Долго думали, перевозить ли туда семью?
– Нет, так как она всегда со мной. Поначалу было трудно привыкнуть к мусульманским укладам. Но в целом иранцы – очень позитивные люди, которые относятся к тебе сверхуважительно. Проблем не было. Жена ходила в платке постоянно, в целом тоже не испытывала особых проблем. Мне посоветовал поехать в Иран тогдашний директор клуба Вардан Минасян, хотя у меня было предложения от кипрского клуба.
– Вы говорили, что жить все же было трудно. Почему?
– Страна закрыта от внешнего мира. Трудно было привыкнуть к мусульманским правилам. Мало людей на улице, можно ходить по магазинам только в определенное время… Очень много правил и ограничений. Плюс я был единственным легионером в команде. Мало кто говорил на английском языке, ко мне относились как к чужестранцу. Я же подписал контракт на два года, но после сезона уже не мог оставаться в клубе. Тренер тогда отговаривал всеми силами, утверждал, что совершаю самую большую ошибку в своей жизни. Но тогда деньги – была последняя вещь, о которой думал. Хотя зарплата во второй год у меня была раза в 1,5 больше, чем в «Урале»
– Было настолько некомфортно?
– Менталитет у местных футболистов совсем другой. Уверен, они хотели, чтобы на поле выходило 11 иранцев. Мол, приехал тут непонятно кто, отнимает наши места в основе. Со мной мало кто общался. Наверное, кто-то даже пытался меня дискредитировать. Но получалось у них это не очень хорошо. Отыграл 26 матчей за сезон.
– Когда поняли, что точно пора уезжать?
– Оставалась последняя игра в сезоне. На неделе перед матчем в Иране случились два жутких землетрясения. Помню, мы сидим вечером с женой пьем чай, как вдруг резко дом начинает ходить ходуном, все трясется, вещи падают с полок. Дочка в это время спала. Взял ее быстро на руки и выбежал на улицу. А там уже толпится народ. Для иранцев землетрясение – возможность всем вместе выйти на улицу, праздник. Люди общаются, кто-то берет с собой еду и ужинает. Люди кайфуют. Думаю, ну ничего себе. На следующий день прихожу на тренировку, а местные, обсуждают природный катаклизм и смеются. Через несколько дней произошел второй толчок, еще сильнее прежнего. Знаю, что в некоторых населенных пунктах обвалились стены и даже были жертвы. Мой испуг на тот момент было сложно описать. Быстро отправил семью домой, доиграл последний матч и сказал себе, что больше туда не вернусь.
Источник:news.sportbox.ru
