293Взгляды
— Как обстоят дела с коронавирусом в Германии?
— В октябре закрыли почти все развлекательные места. Работают продуктовые магазины, но торговые центры, рестораны, театры и кино остановили работу. Профессиональный спорт пока держится, но приходится играть без зрителей. Примерно та же картина, что была весной этого года.
— Насколько комфортно выступать в таких условиях?
— На данный момент был отменен только один матч по причине ковидной пандемии в одной из команд. Чемпионат идет в спокойном режиме. Понятно, что мы еженедельно сдаем тесты, чуть ли не каждый день проходят проверки, да и сидим дома, так как ходить особенно и некуда. Пока разговоров о приостановке чемпионата нет. Насколько знаю, на Рождество хотят снова все открыть, а потом возможно опять всех посадят на карантин. Посмотрим…
«Уныло, тяжело, но что делать»
— Спортсмены не жалуются, что приходится играть во время новой волны пандемии?
— Ты профессионал и должен выполнять условия контракта, делать свою работу. В нынешних условиях, хорошо, что вообще есть работа. Нас могли бы закрыть и оставить без заработка. А так ко всему привыкаешь, стараешься играть на максимуме. Уныло, тяжело, но что делать.
— В середине октября вы завоевали Суперкубок Германии. На финале были болельщики?
— До 1000 человек.
— Еще не приелись победы?
— Этот трофей важен для становления команды. У нас много новичков, поэтому важно было получить порцию полезных эмоций. Выигрывать всегда приятно.
— Говорили, что «Берлин» мог переехать в польский чемпионат. Сдвинулась ли ситуация с мертвой точки?
— Идут разговоры об этом. Многие считают, что этот шаг дал бы толчок немецкому волейболу для лучшего развития. Но в немецкой федерации волейбола от этой идеи не в восторге. Чиновники говорят, что «Берлин» — немецкая команда, поэтому она должна играть в Германии. Вопрос не закрыт. Я бы с удовольствием поиграл в польском чемпионате. С другой стороны, тогда мы бы могли потерять место в Лиге чемпионов, а для меня участие в этом турнире — огромная мотивация. Кстати, сначала ходили слухи, что поляки завернули процесс переговоров, мол, на это нужно много денег. Но выяснилось, что стоп идет из Германии. Уверен, этот вопрос еще не раз возникнет в повестке дня.
— Вы выучили немецкий язык?
— Нет.
— Как вы стали капитаном немецкого клуба без знания языка? У вас карма на капитанство?
— В команде все общаются на английском, так что проблем не испытываю. Хотя согласен с вами, что капитану, наверное, не помешало бы знание родного языка страны, в которой он играет. Но опыт помогает обходиться без немецкого. Честно говоря, когда тренер сказал, что хочет видеть меня капитаном команды, признался ему, что не хочу этого, уже надоело решать вопросы. Проще и спокойнее без повязки. Но так как я один из самых опытных игроков в «Берлине», наставник настоял на моей кандидатуре. Как я могу отказать? Седрик Энар еще в прошлом сезоне хотел, чтобы я был кэпом. Но он уже тогда знал мое отношение к капитанской повязке, поэтому назначил другого. Сейчас же был непробиваем. Уже не хочется никуда влезать, ни во что вникать, хочу просто хорошо делать свою работу волейболиста без лишних напрягов. Но все равно дополнительная ответственность меня находит.
— Что делаете?
— Пока ничего! Сыграли всего пять матчей. Проблем, которые надо решать, не возникало. Периодически общаемся с тренером на тему взаимодействия с коллективом, разговариваем с ребятами, чтобы лучше понимать друг друга на площадке и вне ее.
— Вы живете в Германии почти два года. За это время можно было выучить язык?
— Он мне тяжело дается, да и нет большой необходимости в этом. В целом в городе все разговаривают на английском. В обычном магазине я просто интуитивно беру продукты и иду домой. А заказать одежду, постричься… Можно все объяснить на английском.
— А как же с соседями поговорить?
— В первом сезоне, когда только приехал в команду, узнал, что мой сосед — ярый фанат «Берлина». Он постоянно пытался со мной общаться. В день матча всегда оставлял записку на двери, желал удачи. Сейчас я переехал. А так, по сути, мне некогда общаться с соседями. Едешь на тренировку, в магазин, приготовил поесть, пообедал, опять на тренировку, поужинал, домой пришел уставший, лег спать. С партнерами по команде часто куда-то выезжаю, а дома в основном сплю.
— Семья с вами?
— На данный момент нет, надеюсь, в декабре прилетят. Также они были со мной весь октябрь. Так как у меня контракт заключен на 10 месяцев, я не могу оформить жене и ребенку специальную визу, поэтому у них есть всего 90 дней в году, чтобы пожить в Германии. Решили, что будем видеться месяц через месяц. Тяжело, конечно, но что сделаешь.
«Не надо меня списывать со счетом раньше времени!»
— На какой срок вы продлили контракт?
— До конца сезона. Мне предлагали заключить трехлетнее соглашение, но я отказался. Мало ли, произойдет какой-то эксцесс, придется расторгать договор или сидеть и терпеть. Лишняя нервотрепка для всех. Сказал руководству, что готов играть за них и три года подряд, но мне спокойнее будет, если будем подписывать договор на каждый сезон. Чтобы надо мной не нависал этот срок.
— Если все будет хорошо, то и карьеру можете завершить в Германии?
— Посмотрим. Не надо меня списывать раньше времени!
— Немецкий чемпионат слабее российского?
— Конечно. В России волейбол более силовой. В Германии больше шансов дают молодежи, которая у нас, к сожалению, в основном сидит на замене и ждет непонятно чего. Все же топовые немцы играют либо в Польше, либо в Италии. Хотя три-четыре команды тут можно выделить, они выступают на хорошем уровне. Остальные послабее, но уже нет такого, что одна команда на классе обыгрывает другую. Дать прикурить может каждый.
— Разница в зарплатах большая?
— Если брать средний уровень, то, конечно, в России платят больше. Учитывая курс евро, топовые игроки получают примерно одинаково.
— «Берлин» — сильнейший клуб Германии?
— Да.
— Вы уехали в Германию доигрывать и жить спокойной жизнью?
— Опять меня списываете?! Не дождетесь! Во-первых, я попал в «Берлин» случайно, так как мне просто некуда было деваться после расторжения контракта с «Динамо». Год отыграл. Нормальных вариантов из России не поступило. Приглашали в Польшу, но медлили с предложением. А я так не люблю. Либо вы во мне заинтересованы, тогда давайте говорить конкретно, либо не лейте воду просто так. «Берлин» же сразу предложил определенный вариант сотрудничества, дал мне месяц на размышление. Руководители были во мне заинтересованы. Решил остаться еще на один сезон, почему бы и нет. Не думаю, о том, что хорошо было бы здесь остаться и спокойно доиграть карьеру. Чувствую в себе силы, уверен, что спокойно мог бы вернуться в Россию и выступать на хорошем уровне. В Польше так же мог бы быть на ведущих ролях.
— Что дальше?
— Если вы имеете в виду, чем буду заниматься после завершения карьеры, то уже говорил, что тренером быть не хочу. Желаю поменять образ жизни. Чаще быть с семьей. В большой бизнес ввязываться не готов, но есть идеи, как оформить всё, чтобы хватало на жизнь. Таких же заработков, как у спортсмена, мне не надо.
— Сколько нужно, чтобы хватало на жизнь?
— Чтобы была возможность содержать дом, помогать родителям, ездить два раза в год на отдых. Покупать острова или недвижимость в Европе не собираюсь. Не люблю быть привязан к одному месту.
— Вы помогаете родителям. При этом вы не раз говорили, что на юге России, где они сейчас живут, так себе условия. Почему не перевезете их в Москву?
— Предлагал им такой вариант и не раз. Родителей жены тоже хотел перевезти. Но папа достраивает дом. У них там друзья, родственники, тяжело все бросить и поехать в Москву. Вопрос не закрыт. Посмотрим. Все-таки там у них быт, какой бы ни был, налажен, а в Москве кроме меня у них никого нет. Плюс стараюсь приезжать по возможности.
«Опять вы меня в старики записали!»
— Сборная России по волейболу в ближайшие два цикла способна повторить успех Олимпиады в Лондоне? Все говорят, что у нас прекрасная молодежь.
— Олимпийские игры — непредсказуемый турнир. Кто бы мог предположить, что «горя» 0:2 по сетам, мы сможем выиграть. Очень многое на таких крупных турнирах зависит от психологического состояния. Физически тебя в любом случае подведут. А вот привезти на этот турнир людей с психологией победителя — сложно. В моей карьере был все один случай, когда сборная Америки всех выносила два года подряд, приехала на Олимпиаду и никому не оставила шансов. Вспомните последние Олимпийские игры. Сборная Бразилии, еле-еле выползла из группы, после чего стала чемпионом. Если мне кто-то скажет, что мы сейчас нашу молодежь возьмем, обкатаем за два цикла и победим, отвечу, что такого не бывает.
— Давайте честно, нынешняя молодежь, круче той, которая была в Лондоне?
— По волейбольным данным, на голову, а то и полторы выше. По характеру — нет.
— Почему не хватает характера?
— Сложно сказать. Считаю, что мировая лига или любой другой коммерческий турнир — соревнование без максимального давления. Лишь на чемпионатах Европы и мира ты реально показываешь, чего стоишь. Не говоря уже об Олимпиаде. Когда ты играешь 9 матчей за 12 дней, тогда и проявляется характер. Согласен, что кто-то может сказать, что до Лондона мы также не выиграли ни одного крупного турнира. Но за несколько лет до 2012 года, стало заметно, что мы уже не боимся бразильцев. Они для нас были как красная тряпка для быка, постоянно нас побеждали. В Лондоне же собралась команда, которая никого не боялась, никогда не сдавалась, могла перебороть себя и противника. Так и произошло в финале. Возможно, у молодых парней произойдет этот скачок. Сейчас вообще сложное время для прогнозов. Непонятно, состоится ли Олимпиада в Токио.
— Вы как считаете?
— Почему-то мне кажется, что нет. Раньше января мы точно этого не узнаем. Может быть, после Нового года коронавирус будет восприниматься как обычный грипп. Мне бы хотелось, чтоб Олимпиада состоялась, потому что она для спортсменов — все!
— Для вас перенос Игр в Токио — пренеприятнейший момент?
— Опять вы меня в старики записали! Как уже говорил, желание выступить на последней для меня Олимпиаде есть, силы тоже. Теперь все зависит от тренера. Видит ли он меня в сборной? Я не из, тех людей, кто будет просить и давить на жалось, мол, дайте красиво завершить карьеру в национальной команде. Если вызовут, приеду и покажу все на что способен. Если же они посчитают, что в Германии мой уровень упал… Это их право. А я готов, и желание у меня есть.
— Год — большой срок для спортсмена?
— Не знаю, приобрел ли я что-то за этот год или потерял. Сама ситуация, к сожалению, не очень хорошая для всех спортсменов. Очень сложно предсказать, как организм психологически подойдет к Олимпийским играм в 2021 году. В прошлом сезоне я реально был готов на 100 процентов. Мы шли без поражений, был в себе уверен, держал игровой ритм. Сейчас же случился большой перерыв. Непонятно, остановят чемпионат или нет. В таких условиях сложно набрать кондиции. Повторюсь, исключительно с психологической точки зрения. Когда ты постоянно в работе, то организм привыкает к играм, борьбе, адреналину, стрессу. А сейчас то играешь, то нет. То перенесут турнир или матч, то нет. Мы с сентября в этом году сыграли пять встреч. Это очень мало. Я сейчас говорю не только про себя, это проблема всех волейболистов в этом году.
— Общались с Туомасом Саммелвуо?
— Никаких дискуссий и разговоров вообще не было. Последний раз год назад разговаривал с генеральным менеджером Сергеем Тетюхиным, который пригласил меня на Кубок мира. Просто, если в прошлом сезоне понимал, что меня точно вызовут на Олимпиаду, то сейчас, не знаю.
— Как думаете, тренерский штаб следит за вашими успехами в Германии?
— Точно знаю, что за мной следят друзья, семья, личные болельщики, постоянно меня подбадривают. Туомас вряд ли сейчас вообще думает о сборной. В питерском «Зените» ситуация непростая, ему точно сейчас не до Гранкина и чемпионата Германии.
— В сборной вам, начиная с Воронкова и заканчивая Шляпниковым, всегда искали замену, но вы выигрывали конкуренцию. Это вы такой крутой или еще не научились на поток ставить в России хороших связующих?
— Конечно, я такой крутой! Всю карьеру, начиная с юношеской сборной, меня сажали на скамейку, пытались принизить мои качества. Сейчас к этому нормально отношусь. В молодости жутко злился, нервничал, переживал, что меня не вызывают, не ставят в основу. Был не уверен в себе. Сейчас понимаю, что у каждого тренера есть свой план, он пытается его реализовать. Теперь рассуждаю так: «Если не позовут, так бывает. Если буду нужен сборной, позвоните, я приеду!»
«Советую молодым кайфовать, рисковать, делать, что хочешь»
— Вы в молодом возрасте, по вашим же словам, сбежали из Ярославля в Москву. Вы бы посоветовали так поступать нынешней молодежи?
— Во-первых, тогда время было другим, сейчас уже не надо никуда сбегать. Хорошо, что удалось помириться со Шляпниковым, который тогда возглавлял ярославскую команду. Если бы я не ушел? Тогда команда уже находилась в подвешенном состоянии. Плюс я уходил не в «Динамо», а в фарм-клуб «Луч». Понимал, что буду там играть 100 процентов. Сейчас бы посоветовал переходить ребятам из клуба в клуб только в том случае, если они осознают, что могут выиграть конкуренцию и получат игровой опыт. Не понимаю, когда молодежь идет в условный казанский «Зенит» с Леоном или Андерсоном. Конечно, ты будешь под ними сидеть и вряд ли когда-нибудь встанешь. Тренировка с топ-волейболистами — хорошо. Но лучше туда, где есть опытный спортсмен, у которого постепенно можно выиграть конкуренцию. Так было в «Луче», плюс надеялся, что меня потом позовут в «Динамо».
— Чего бы вы никогда не посоветовали делать молодежи?
— Сейчас уже пришел к осознанию того, что надо делать все, что хочешь. Не говорю, о том, что в жизни надо все попробовать. Но надо кайфовать, наслаждаться жизнью и игрой, не надо бояться совершать ошибки. К сожалению, в России тренеры вряд ли тебе позволят это сделать, но, на мой взгляд, надо все равно рисковать, по-максимуму чувствовать, что такое красивый, реальный волейбол, что такое жизнь. Не надо быть роботом. Только не думайте, что я сейчас призываю относиться халатно к своей работе. Цели ставить надо, работать над собой, быть победителем в душе. Не получилось и ладно — плохой путь.
— Кто главнее — нападающий или связующий?
— Задам вам встречный вопрос. Кто главнее: тот, кто стреляет из пушки, или тот, кто подносит снаряды? Без ядра не выстрелить, кто-то должен его принести. Понимаю, что болельщик, который впервые пришел на волейбол, скажет: «Ничего себе, как круто нападающий вбивает мяч в поле соперника. Я кайфую!» Но волейбол — командный вид спорта, вся работа делается до этого. Ее мало, кто замечает, пока не вникнешь. Удар нападающего — завершение работы остальных партнеров. Я вам так скажу, от связующего зависит, будет ли этот нападающий королем или нет! Так кто на ваш взгляд главный? По мне, ответ очевиден!
— Нападающий вам может указать, как и куда ему давать?
— Конечно, но за всю мою карьеру таких случаев было немного.
«Я упрямый, вспыльчивый, но не капризный»
— Вы много говорили о своем возвращении в «Динамо» и последующем расторжении контракта. Но я так и не понял, зачем вам было возвращаться?
— Во-первых, спортивным директором стал мой друг. Во-вторых, очень хотел поработать с Борисом Колчиным. В-третьих, «Динамо» получило право играть в Лиге чемпионов. Три причины: дружеская, рабочая, мечта.
— Сожалеете?
— Нет, так как в итоге оказался в Германии и осуществил еще одну мечту — поиграть в Европе.
— Мне кажется, время после ухода из «Белогорья» было идеальным, чтобы уехать в Европу. Вы уже не привязаны к «Динамо», которому отдали 11 лет до этого, вы в хорошем волейбольном возрасте, есть время, чтобы подписать контакт.
— Я всегда выбирал дом, семью, свое, насиженное место.
— Гранкин — упрямый, капризный, нервный, эмоциональный человек. Согласны?
— Упрямый — да. Капризный — нет. Вспыльчивый и нервный — в какие-то моменты. В процессе игры ты не всегда можешь контролировать свое состояние.
— Никогда не жалели об этом?
— Нет. А в жизни я другой. Все что вы описали, сказано про Гранкина-волейболиста.
— Вы ушли из «Динамо» из-за конфликта с Юрием Маричевым. Опять же вы нигде конкретно не рассказываете, что за конфликт. Кто кому что сказал, на какой почве он появился…
— Не хочу никого задеть, чтобы вновь не началась катавасия по этому поводу. Я сейчас что-то скажу, Юрий Николаевич мне ответит. И начнется…
Давайте попробую рассказать эту историю абстрактно. Примерно в начале года, когда команда готовится к плей-офф, у игроков наступает некая психологическая яма после трудной регулярки. Тренеры же считают, что перед играми на вылет надо нагрузить подопечных на сборах еще больше, чтобы лучше подготовиться к встречам на вылет. Волейболисты же хотят чуть больше побыть с семьей, вместо вечерней тренировки, сходить вместе поужинать… В общем, нужна психологическая разгрузка, так как ты только и делаешь, что пашешь без отдыха. Игроки просят капитана поговорить с тренером на этот счет, чтобы наставник пошел на встречу и дал лишний выходной. Капитан выполняет просьбу команды. Капитану в резкой форме отвечают, мол, я тренер, куда ты суешь свой нос, есть план и мы должны его придерживаться. А на следующей тренировке, когда что-то не получается, тренер начинает при всех говорить, мол, остальные хотят работать, а только капитан у нас к семье заторопился. Начинается переход на личности. Это делается для того, чтобы понизить авторитет капитана в лице команды, чтобы он не был выше тренерского. Я такое никогда не мог стерпеть. Слово за слово, и начинается жесткий разговор. Вот вам и конфликт. Потом после какой-то неудачной игры тренер тебе припоминает все твои ошибки за всю карьеру, мол, ты такой сякой, из-за тебя уступили. Иногда сдержаться не получается. Отвечаю, что ко мне можете после такого больше не подходить. Это называется — точка невозврата конфликта. Я ко всем отношусь уважительно, если ко мне нормально относятся. Но переход на личности и хамство никогда не потерплю, даже от тренера. Возможно, поэтому меня считают каким-то не таким. Просто другие терпят по разным причинам, а я отвечаю.
— Алекно как-то про сборную, в которой вы играли, сказал, что «волейболисты кроме доллара ничего не видят»…
— С Владимиром Романовичем у нас никогда не было открытых конфликтов. Могли друг друга послать, подколоть, но всегда соблюдали профессиональные отношения. Он как раз всегда знал, когда нужно отпустить коллектив, а когда сжать в кулак. Но, к сожалению, есть тренеры — бараны, которые считают, что их план единственно верный. К сожалению, у нас просто наставники не умеют или не любят общаться с игроками. Элементарно не хотят спросить как дела, что ел, как спал, что случилось, как себя чувствуешь? В Европе это нормальное явление. Наставник готов обсудить с волейболистами тренировку, микроцикл, макроцикл. Понятно, что последнее слово за ним, но он делает выводы на основании общения. Например, в прошлом году «Берлин» играл почти месяц раз в три дня. Лига чемпионов, кубок, чемпионат. Когда закончилась серия, ближе к Рождеству, наставник дал три выходных. Потом мы четыре дня потренировались, после чего на две недели ушли в отпуск, хотя другие команды тренировались. Не говорю, что я бегаю по каждому поводу к тренеру, это было бы ненормально. Но иногда я бы посоветовал тренерам более гибче подходить к тренировочному процессу. Знаю, что сейчас мне все скажут: раз ты такой умный иди, тренируй. Но я буду придерживаться своего мнения.
— В Германии с этим проще?
— Наставник готов выслушать любого игрока, обсудить, пообщаться о его проблемах. Последнее слово все равно всегда за тренером. Но он точно к тебя прислушается. Знаю об этом из практики.
Источник:news.sportbox.ru
