104Взгляды
Фото: smsport.ru”> Фото: smsport.ru
Увы, 80-й юбилей встретил лишь один из этой хоккейной троицы – Михаил Павлович. С ним мы говорили о жизненном пути и, конечно, о братьях.
Музыка, "английский спорт", клюшки из проволоки
Михаил Павлович, несмотря на то, что вы три брата-близнеца, характеры с самого детства, наверное, были у вас разные?
Михаил Рагулин: По характеру мы, конечно, различались. Анатолий, он у нас старший, на 15 минут раньше всех родился – самый уравновешенный, спокойный. Саня – в принципе, тоже спокойный. Из всех троих я, честно говоря, был самым драчливым. Во дворе в детских стыковках участвовал. А так мы дружно жили, заступались друг за друга. Бывало, ведь старшие начинают задирать. Помню, как-то гнали одного дылду по Плющихе.
Это как?
Михаил Рагулин: Я быстро бегал, очень быстро. Быстрей меня сотку никто не бегал ни в "Химике", ни в ЦСКА, ни в "Крыльях Советов". И вот однажды играли мы в футбол, и один Антона (так братья звали Анатолия – прим. РГ) повалил – что-то они не поделили. Дылда такой и начал его пинать. Мы с Саней стоим, не знаем, что делать. А этот дылда еще картавил, ну я и давай его передразнивать. Он за мной, конечно погнался. А там – Москва-Воронеж, попробуй, догони. Антон не такой быстрый был, поэтому он и встал в ворота. И в хоккее, и в футболе тоже. Мы же и в футбол играли, приличная команда у нас была.
Известно, что вы все трое по инициативе матери учились в музыкальной школе. Вот только одни пишут, что вам светила блестящая музыкальная карьера, другие, – что занимались вы музыкой из-под палки…
Михаил Рагулин: Нельзя сказать, что из-под палки. Но ослушаться маманю мы не могли. Маман у нас жесткая была. Она нас и на гимнастику определила, и в кружок рисования. Гимнастика, кстати, нам потом пригодилась. Мать сама-то женщиной музыкальной была. И пела, и на пианино играла. Три языка знала в совершенстве. Вот и решила все за нас. Пошли в музыкальную школу, куда деваться. Распределили нас по инструментам: Антон на пианино, Сане контрабас достался, ну а мне – виолончель. Школу закончили. Но за дипломом не пошли, потому что уже профессионально хоккеем занимались.
С тех пор к музыкальным инструментам уже больше не возвращались?
Михаил Рагулин: Нет. Хотя наш тренер в "Химике" Николай Эпштейн все хотел создать музыкальный ансамбль. А я ему: "Семеныч, ты что, забыли мы уже все". Антон, правда, потом поигрывал на фортепиано. Но я тоже мог, в принципе. Помню, мы с ним экзамен как-то сдавали, играли в четыре руки.
В одном из интервью Александр Павлович рассказывал, что в детстве у вас на троих была одна пара коньков…
Михаил Рагулин: Было такое, причем такие коньки, название которых вы и не знаете, наверное. Ну, снегурки – это еще ладно. А гаги, знаете, что такое? Весь наш хоккей поначалу в гагах играл. У них лезвия такие, прямые. А когда пошли округлые лезвия, это уже "Канада" называлось. Так вот в ходу были снегурки, гаги и "английский спорт". Это такой утюжок прямой конек, который зарывался во все кочки. И клюшки лепили тоже из чего попало, из проволоки, например, такой толстой. За кузов грузовика такой клюшкой зацепишься и мчишься по заснеженной Плющихе. Потом уже, когда записались в хоккейную команду при заводе "Каучук", там уже нам что-то повыдавали. Форма не первой свежести. Но хоть что-то. В чем нам повезло, у нас класс был очень спортивный. Мы одним своим классом выигрывали первенство Москвы по хоккею. Ребята у нас отличные подобрались.
Почему, кстати, вы выбрали, в итоге, хоккей, а не футбол?
Михаил Рагулин: В футбол мы все-таки играли в турнирах уровнем пониже. А в хоккей другое дело. На месте "Лужников" раньше стадион "Химик" был, недалеко от нас. И команда "Химик" там играла. Когда у "Химика" "Лужники" отняли, всю команду целиком перебросили в Воскресенск. Первое время, все москвичи там были, ни одного местного. Вот тогда, на "Химике", Семеныч нас и приглядел.
Ангина, ЦСКА, Тарасов
Когда поняли, что из вас троих именно Александра Павловича ждет большое будущее?
Михаил Рагулин: Он самый спортивный из нас был. Мне вот не везло. К примеру, занятия в музыкальной школе у меня шли в дни тренировок. И я только на игры ездил, поэтому конькобежная подготовка у меня слабоватая была. Потом, когда уже в "Химик" попал, Семеныч над моим катанием поработал. Однажды нас всех троих вызвали в юношескую сборную СССР на товарищеские матчи с Финляндией. И опять мне не повезло. В это же время проходил чемпионат Союза среди молодежных команд. А мы жили на сборах в "Лужниках", и наш тренер Виноградов, в том чемпионате нам участвовать не разрешал, чтобы, не дай бог, травму не получили. Но мы все равно поехали налегке, без формы, на матч в Сокольники: наш "Химик" играл с "Динамо". Семеныч тогда очень рассердился, что без формы приехали, мол, вы, что, где деньги получаете. Нашли мне форму, коньки на полразмера меньше. Я вышел и как сейчас помню: врезались мне в колено два динамовца. Я встаю, вроде нормально, смотрю, нога тянется. Семеныч, говорю, что-то с ногой. Оказалось, разрыв связок. Ох, поехали обратно на сборы. Там доктор был, Сева, лечить меня начал. Взял ватку, отжал ее немного со словами "это потому что жалею я тебя" и положил мне на ногу. Жгло каленым железом, я ночь не спал: думаю, надо выдержать. Утром приходят ко мне Виноградов, доктор, разворачивают повязку, а там волдырь – ожог какой-то степени.
Ужас!
Михаил Рагулин: И вот так – то одно, то другое. А я тогда заиграл как раз, только почувствовал игру. И все, вышел из строя на полсезона. То же самое в ЦСКА, такую ангину подхватил, что сознание терял. Жили тогда в пансионате. Думаю, надо идти к врачу. Совсем чуть-чуть не дошел. Упал в скверике. Меня Тарасов тут же в госпиталь отправил, и снова я выбыл на полсезона. А что такое потерять в ЦСКА полсезона? Это уже там тебе делать нечего.
У вас еще гланды вырезали, и обнаружилось, что кровь ваша плохо свертывается…
Михаил Рагулин: Откуда вы все знаете? Не забуду, как мне уколы делали, чтобы свертываемость улучшить. Три медсестры было. Одна такая симпатега: колет, словно, комарик укусил. Вторая уже так, чувствительно. Но третья – зверь была. Она только подходила, меня уже в дрожь кидало.
Анатолий из вас был самый спокойный, играл в воротах. Вы со своей скоростью – в нападении. Почему Александр Павлович амплуа защитника выбрал?
Михаил Рагулин: Саня с самого начала в защите был, еще со школы. Ему нравилось. Он мог и нападающим играть, конечно, но у него особой скорости не было. А так, помню, по молодежи играли мы с ЦСКА, берет он шайбу по правому борту и едет вперед. В него раз один – отскакивает, второй – отскакивает, а Саня даже скорости не теряет. Выехал из-за ворот и забил. Что касается меня, когда мы в "Химик" пришли, там защитники уже мощные были, поэтому Семеныч меня в атаку поставил.
Самая дорогая для Сани награда была – самая первая. Когда началось это все. А потом уже по накатанной пошло: десять лет подряд
Вы в "Химике" и в ЦСКА с братьями успели вместе поиграть. Многие спортсмены-родственники о таком могут только мечтать. Для вас это важно было?
Михаил Рагулин: Сначала имело большое значение. Потом, когда по мастерству подросли и вопрос стоял, кто подходит, кто не подходит, об этом уже и не думали. Дальше уже, кто как устроится.
Александр Павлович рассказывал, что, когда звали в ЦСКА, сулили ему квартиру, машину, но от всего отказался, потому что просто хотел играть в этом клубе…
Михаил Рагулин: Квартиру от ЦСКА он в итоге получил.
Вам в ЦСКА золотые горы не предлагали?
Михаил Рагулин: А мне-то зачем? Антон у нас рано женился, уехал. Саня получил квартиру. И я один в трехкомнатной квартире с мамой остался. Кто мне что-то даст?
Как вы переходили в ЦСКА?
Михаил Рагулин: Это тоже история. С Сашей-то уже ясно все было. И вот одним майским солнечным днем надо было ему ехать в ЦСКА сдаваться. "Мишель, – говорит он мне. – Поедем со мной за компанию. Для поддержки штанов". Ну, поехали. Приезжаем, встречает Тарасов. Только подходим к раздевалке, а Тарасов так торжественно: "Вы входите в священную комнату!". Мы не тряслись, конечно, но все равно. Сели за стол. Говорит: "Саш, пиши заявление". Саша пишет. Все, пора уходить. А Тарасов мне: "И ты пиши". У меня сразу Семеныч в голове: "Не буду". "Пиши!". "Не буду!" Так Тарасов что делает. "Саш, ну ты ему скажи". И Саша мне: "Да, пиши, пиши". Он меня изначально хотел в пару к Сашке поставить. А тут пришел Эдик Иванов. Это уже готовая пара была. Мне, зато, довелось потом сыграть в одной тройке с Вениамином Александровым и Юрием Моисеевым. Кстати, рядом с нашим домом был стадион, и на заборе стадиона вывешивалась газета "Советский спорт". Мы читали о победах нашей сборной, и нашими кумирами были Сологубов, Трегубов и Александров. Могли мы тогда представить, что придет время и мы сами окажемся в одной команде с великими… И однажды, на том самом заборе, в той же самой газете появится фотография, где в армейской форме были уже мы с братом Александром.
Говорили, что когда вы с Александром Павловичем уходили из "Химика", ваш тренер Николай Эпштейн плакал…
Михаил Рагулин: Он-то, может, и не плакал, а вот жена его плакала, Люба. Нам Тарасов сразу путевку сделал в дом отдыха, и туда же приехал Николай Семеныч с Любой. Вот там разговор и состоялся. Но Семеныч не так сильно почувствовал тот момент, потому что у него полкоманды за раз ушло.
Александр Рагулин – самый титулованный игрок в истории хоккея. Фото: РИА Новости
Как у вас с Анатолием Тарасовым отношения складывались?
Михаил Рагулин: Нормальные отношения с ним были. Сашку он вообще Палычем звал. Но, бывало, и наказывал его.
Холик, Фетис и Крут
В чем фишка Александра Павловича была?
Михаил Рагулин: Он на коньках очень здорово стоял, сшибить его было невозможно. Эспозито же потом рассказывал, что въезжал в Сашу, как в стену. Масса у него была приличная – за сто килограмм. Но даже и без массы в юности он очень крепко стоял. Играли мы как-то с "Динамо", а там Кузин был, плотный такой мужичок. И вот едут они к борту за шайбой параллельными курсами, и этот решил Саню сбить. Бам, отскочил от него как мячик. В этом плане Саша жесткий был, припечатывал только так.
При этом не злобный совершенно?
Михаил Рагулин: Нет. Один раз только завелся он. Когда с чехами они играли на чемпионате мира в 63-м. Был там один неприятный игрок, Холик Ярослав. И вот, в какой-то момент они схлестнулись, Саша его повалил и давай мутузить. Потом Саню затаскали по комитетам, тогда ведь еще и положение политическое непростое было. Отдыхали в гостинице, идут наши в номера, чехи его как увидели, загудели. Саня по дракам не специалист был. Да и опыт его научил. Но тогда и не было таких драк, как сейчас. Саня драчуном не был, но придавить мог.
Вы когда за "Крылья Советов" уже играли, пересекались с братом на льду?
Михаил Рагулин: Была у нас как-то игра в "Сокольниках". Им надо было очко набрать, чтобы стать чемпионами СССР. И мы их обыгрываем 6:3. И в этот момент Саша как раз получает сильное сотрясение мозга. Это же "Сокольники", там у бортов подтаивало, конец сезона. Видно он оступился, шлем слетел, головой сильно ударился. Но мы бы и с ним их обыграли!
Пишут, что Александр Рагулин был добродушным, наивным даже…
Михаил Рагулин: Не сказал бы, что наивным. Голова у него хорошо работала, он и математику всегда хорошо знал. Нормальным он парнем был, без комплексов. Но уступать не любил. Хотя приходилось иногда мне в шахматы проигрывать. Злился он ужасно.
Александр Павлович – один из самых титулованных игроков в истории мирового хоккея. Трижды олимпийский чемпион, десять раз – чемпион мира. Какая из этих побед была для него самой ценной?
Михаил Рагулин: Как всегда, самая первая – самая дорогая. Когда началось это все. А потом уже по накатанной пошло. Десять лет подряд.
А Суперсерия-1972 что для него значила?
Михаил Рагулин: Очень многое. Но это, наверное, как и для всех, кто в ней участвовал. Канадцы ведь тоже очень высоко эту серию ставили.
Вас, как близкого человека, не тяготило бремя славы Александра Павловича?
Михаил Рагулин: Нет, ничего такого не было.. Мы с ним дружили очень сильно. Все время вдвоем.
Известно, что из ЦСКА он тяжело уходил. Обиделся на Тарасова…
Михаил Рагулин: В общем да. Саша считал, что мог еще поиграть. Мог, конечно, но уже не на том уровне. Думаю, что он вовремя ушел. Но это раньше в 30 ты уже стариком был. А сейчас и в 36 лет играют. А тогда рано списывали. Тот же Альметов в 27 ушел. Да многие могли еще поиграть.
Завершение карьеры Алексадру Павловичу трудно далось?
Михаил Рагулин: Он же молодежный ЦСКА успел потренировать. У него Фетисов с Крутовым еще играли. Возвращается как-то с всесоюзного турнира, где они первое место заняли. "Миш, – говорит. – Фетис с Крутом вдвоем всех обыграли".
В последние годы жизни он был президентом организации "Ветераны хоккея"…
Михаил Рагулин: Поездил с ними с большим удовольствием. Поиграл с Сологубовым, Трегубовым, Майоровым, Старшиновым, Моисеевым – да со всеми. Приятно было с ними поиграть.
Маска, руки, космос
Давайте о другом вашем брате, Анатолии. Он ведь тоже по-своему человек выдающийся. Первый вратарь в отечественном хоккее, надевший маску. Как это было?
Михаил Рагулин: В одной игре шайба ему попала по зубам. Ему их потом вставили, но после этого он решил заказать маску. Сделали ему алюминиевую, причем чуть ли не сам великий Герасимов отлил. Первым ее надел. Подходит, значит, к нему Николай Пучков, тоже вратарь: "Толя, я не знал, что ты трус!". А на следующий год сам уже в маске играл. Потом и остальные напялили.
Еще Анатолий практиковал игру на выходах, что было нехарактерно для того времени…
Михаил Рагулин: Да, играл. Мы поддерживали, потому что хорошо у него получалось. А у него тоже масса приличная, выйдет из ворот, все углы перекроет, и не забьешь уже. Но это в то время было. Сейчас чревато так выходить. Все же комбинации разыгрывают, а ты вышел, пустые ворота оставил. Вообще Анатолий мог и за сборную выступать, но играл только за вторую команду. Хотя в первой за Третьяком любой мог вторым вратарем быть.
Я читал про необычные руки вашего брата. Рассказывали, что ваша мама ему говорила, мол, с твоими руками хирургом надо быть, а не хоккеистом…
Михаил Рагулин: Да, он мануальщиком был. Говорил, правда, я не очень ему верил, что он полторы тысячи человек на ноги поставил. Как-то пришла к нему женщина с ребенком. А у ребенка что-то с глазом. Всех врачей, говорит, обошла и никто ничего. Антон вправил ему глаз. Уж как, не знаю. Такие у него руки были.
Вы на себе руки Анатолия не испытывали? Может, массаж вам делал?
Михаил Рагулин: Не помню такого. Но вот у моего тестя что-то со спиной было. Брат ему массаж сделал, и все как рукой сняло.
Еще ваш брат продвигал аутогенные техники расслабления.
Михаил Рагулин: Все время об этом говорил. Что всем нужно расслабляться. Но на мне он это не испытывал.
Анатолий 20 лет проработал в отряде космонавтов и был "засекреченным" человеком. Писали, что он не мог даже просто в ресторан пойти или на хоккей…
Михаил Рагулин: Все время говорил: это секрет, секрет.
Нельзя было ни о чем расспрашивать?
Михаил Рагулин: Расспрашивать можно, но что услышишь в ответ?
Александров, Пашкевич, Квартальнов
Самый сильный хоккеист, с которым вам удалось поиграть?
Михаил Рагулин: Александров. Большой технарь. Мне всегда нравилось, как на коньках он катался. Но иногда заигрывался. Его после какого-то чемпионата мира пресса даже в трусости обвинила. Этому корреспонденту, правда, врезали потом. Был еще на тренировке момент: вратарь, видимо, Александрова разозлил и тот начал ему "глазные капли выписывать", бросать шайбу на уровне глаз – только успевай отворачиваться. Ребята его успокаивали потом.
После окончания карьеры судьба вас в женский хоккей привела. Каким образом?
Михаил Рагулин: Сначала-то я в Павловском Посаде тренером поработал, меня туда Сологубов позвал. Выигрывали чемпионат области. Потом трудился главным механиком пусконаладочного управления в фирме у Толмачева, был такой вратарь. Хорошее место, со своим кабинетом. А у Сани был друг, который как раз женским хоккеем занимался. И, когда пошел развал СССР, он меня позвал тренером. Команда тогда в Стрежевом базировалась, Томская область. Мне нравилось с девчонками заниматься. Сильная команда у нас была, научил я их кататься, как следует. Лед там бесплатный имелся. Но это был хоккей с мячом, только на хоккейной коробке, ринкбол называется. И вот однажды Леонид Михно, который занимался женским хоккеем, говорит мне: Миш, тут из Штатов приезжает женская команда по хоккею с шайбой. В ЦСКА у них лед, давай сделаем им спарринг. А я ему отвечаю: у меня девчонки с шайбой не играют. Да ладно, говорит, сделай как-нибудь. Ну, думаю, хорошо. Нашел девкам клюшки, провел пару тренировок. Приехали в ЦСКА, девчонки подходят, мол, Михал Палыч, скажите, чтобы сильно они шайбу не бросали, у нас же форма облегченная. Короче, мы их что-то вроде 7:2 обыграли. С листа! И Михно нас потом пригласил на международный турнир "Белые ночи" в Питере. Два года подряд мы этот турнир выигрывали. Там Боря Михайлов тогда работал. Решили делать федерацию женского хоккея, ее ведь тогда не было. Михно определили в президенты. А на следующий год женский хоккей уже олимпийским видом спорта стал. И ФХР уже под свое крыло все дела взяла. А девчонки мои попали в сборную. Катю Пашкевич, мою воспитанницу, которой я первый шайбу бросил, все называли не иначе, как спасительницей России. На трех Олимпиадах человек сыграл.
То есть сначала был ринкбол, потом хоккей?
Михаил Рагулин: Они во все у меня играли. В Финляндию как-то приехали в ринкбол играть. А нам, давайте сначала в футбол! Хорошо, что у меня как раз 11 человек было. Расставил своих девчонок на поле. Ровно сыграли, уступили 0:1, Катя еще пенальти не забила.
Трудно было с девушками общий язык найти?
Михаил Ругулин: Девчонки – это девчонки, конечно. К ним особый подход нужен. Но меня они уважали.
Михаил Павлович, давайте в наши дни. За Кубком Гагарина следили?
Михаил Рагулин: Я за Димку Квартальнова очень болел. Во-первых, он воскресенский, во-вторых, друзья у нас общие. У моего друга был юбилей, и Квартальнов тоже там был. Тогда с ним и познакомились. В Новый год как-то звоню другу, а у него Димка. Взял он трубку и столько мне добрых слов сказал: про нас, про семью. Я не ожидал. Классный парень.
В финале за кого болели?
Михаил Рагулин: Болел за Омск. "Авангард", я вам скажу, духовая команда. Сколько у них энергии! А вообще раньше всегда за ЦСКА болел. Но когда они Димку (Квартальнова – прим. РГ) уволили на его день рождения… И потом этот Есмантович (президент ЦСКА – прим. РГ). Мы хотели на "ЦСКА-Арене" сделать турнир памяти брата, а Есмантович лед не дал.
А вообще, как считаете, помнят Александра Рагулина?
Михаил Рагулин: Помнят. Недавно был на турнире памяти брата в Судогде. Каждый год туда по восемь команд играть приезжают. Фонд спорта тоже проводит в день нашего рождения турнир – много детских команд собирается. Еще есть такой Александр Старостин, он тоже проводит турнир памяти брата, где-то в ноябре. Три турнира – это все-таки память. Только что был в Воскресенске: там проходила выставка брата ну и наша семейная. Я ее открывал. Организаторы – молодцы, привезли меня туда, отвезли, встретили хорошо. Был матч, "Химик" играл с "Югрой", я стартовое вбрасывание сделал. Приятно.
Источник:rg.ru
